Родилась: 10 января 1935 года

Общий трудовой стаж: 40 лет.

Любимая песня: "Оренбургский пуховый платок"

Любимые певицы: Валентина Толкунова и Людмила Зыкина

Год 1937-й, одна из самых трагических страниц в истории нашей страны… Сегодня почти не осталось тех, кто прошел испытание ГУЛАГом, да их и в конце 30-х будто косой косило, что уж говорить про три четверти века спустя! Но есть люди, кто помнит черный силуэт «воронка», урчавшего мотором у ворот дома, такой страшный ночной стук в дверь и непрошеных гостей, приехавших на «воронке» и безвозвратно уводивших в ночь кого-то из близких. Им достался ярлык «сын врага народа». Или «дочь врага народа».

Если захотите узнать, сколько «врагов народа» и их детей живет в нашем городе, позвоните Вере Федоровне Ерофеевой, заместителю председателя Общества жертв политических репрессий, – она с ходу назовет цифру: 298. И кому как не ей знать их число, если в канун 30 октября, Дня памяти жертв политических репрессий, она старается навестить каждого, колесит по городу, тщательно сверяясь со списком, который у нее всегда под рукой. И с юбилеями поздравляет – с 85-летием, 90-летием. Вот такие серьезные юбилейные даты отмечают ее подопечные! Но так ли уж нужны им эти скромные подарки от общественного совета?

- Ой, вы знаете, как люди радуются, что про них помнят! – развеивает подобные сомнения Вера Федоровна. – Это так приятно видеть! Ради этого можно и по городу поколесить.

Вера Федоровна и сегодня неутомима в делах и в жажде  новых впечатлений. Стоит только наметиться какой-то поездке - она уже готова в дорогу. А потом восторженно делится всеми впечатлениями об удивительном колокольном перезвоне, что услышала в Ярославле; и о качающихся на волжской волне у Волгограда сотнях и сотнях роз; опущенных с теплохода к ногам высящейся на крутом берегу Родины-Матери... И до сих пор, как в молодости, до самозабвения любит танцевать, особенно кружиться в вальсе на праздничных вечерах городских общественных организаций. Вот по причине занятости множеством разных дел на вопрос внучки: "Бабуля, ты когда свой замечательный медовый торт испечешь?", - ей приходится время от времени отвечать: "Пока никак. Подождите, дорогие!"

И не только побегать, как выясняется, но и под дождем помокнуть, пробираясь через овраг под лай деревенских собак в Чувашских Липягах, а потом чуть не четверть часа дожидаясь, когда именинник выйдет к калитке…

Что позволяет человеку, перешагнувшему седьмой десяток, сохранять не просто добросердечие, но и энергию молодости, готовность всем и всегда прийти на помощь, улыбчивость и девическую любовь к танцам? Такое свойство характера на долгие годы могут обрести только люди, прожившие жизнь светло и беззаботно. Со счастливым детством в большой дружной семье, где все заботились друг о друге. Как раз всего этого в жизни деревенской девчонки из села Воронцовка Бузулукского района Оренбургской области Веры Саблиной и не было. Было совсем иное, за исключением разве что большой семьи…

В 37-м, когда отца и еще троих односельчан арестовали, ей, предпоследней из шестерых ребятишек в семье, было всего 2 года. По малости лет она не могла помнить, как они жили при нем, но хорошо помнит, как жили после: в землянке, куда приняла их татарочка Фатима, когда у них конфисковали дом. Прожили они таким вот цыганским табором из двух семей не один год. Вера успела подрасти и пойти в школу. Потому в памяти у нее запечатлелось и это убогое жилище, и то, как еще на подходе к нему кто-то из братишек или сестер, возвращавшихся из школы, сбрасывал на ходу ветхую фуфайку и башмаки и передавал другому, кому надо было на уроки бежать, – одежки-обувки на всех в семье не хватало. И то, как Фатима учила их собирать всякие съедобные корешки да травы, тоже помнит. А еще то, как первое время после ареста отца с ними никто из воронцовских ребятишек дружбу водить не хотел – «дети врага народа». Спустя несколько лет деревенская ребятня об этом позабыла, но ни пионерский галстук надеть, ни комсомольский значок носить никому из Саблиных в школе так и не довелось – мрачная тень 37-го на все школьные годы накрыла их своим крылом.

Правда, Вере удалось побыть комсомолкой, но это уже потом, почти во взрослой жизни – когда она на мельнице в Куйбышеве работала. На дворе тогда уже были 50-е, и клеймо дочери врага народа снялось само собой. Но толком узнать, по какой причине осиротела их семья, ни ей, ни кому-то из родных так и не удалось. Единственное письмо от Федора Саблина пришло вскоре после его ареста: он писал, что работает на лесоповале в Перми: они рубят сучья с поваленных стволов, на них же нередко спят…

- Похожие судьбы есть у многих, но большинство людей все же знают, где близкий человек отбывал ссылку, где его могила, – говорит Вера Федоровна. – Нам же ничего о нем не известно и по сей день: ни дата смерти, ни место, где он мог быть похоронен. Хотя мы во многие архивы обращались… Когда два года назад в парке «Дубки» установили камень в память о жертвах репрессий, мне стало как-то легче: я прихожу сюда, как на его могилу.

Взрослая жизнь Веры Саблиной началась в 1950 году, когда она после семилетки в 16 лет приехала в Куйбышев к старшей сестре. Окончила бухгалтерские курсы, но работать пошла на 4-ю мельницу учетчиком. Общежитие дали.

- Главный бухгалтер у нас очень хороший человек был, – вспоминает Вера Федоровна. – Спросил как-то у меня: «Где живешь-то?». Сказала, что комнату с сестрой снимаем. «Ну, я с директором поговорю», – пообещал он. И поговорил. Общежитие было прямо на территории мельницы, это где Хлебная площадь. А на танцы да в кино мы через Самарку ходили. Вернее на пароме переплавлялись – моста-то поначалу через нее не было.

В 1956-м в кинотеатре «Прогресс», что стоял когда-то напротив нынешнего поста ГАИ на повороте с Сухой Самарки, познакомилась Вера Саблина с Алексеем Ерофеевым. Месяц на танцах да в кино встречались, а потом одной семьей стали. Работал Алексей на Новокуйбышевском НПЗ, жил за Самаркой у родных. А когда Юра родился, им от НПЗ комнату в Новокуйбышевске дали.

- Ой, такое это было счастье, что даже не сразу поверилось, – рассказывает Вера Федоровна. – Вот здесь, у окна, чемодан поставили – вся наша мебель поначалу. Да еще два одеяла в клетку, которые муж привез. Так мы и начинали свою жизнь в этой квартире. Через пять лет Сережа родился, и нам вторую комнату отдали. Больше чем полвека здесь и живу…

Адрес у Веры Федоровны в Новокуйбышевске ни разу не сменился, и место работы было только одно: почта. Начала она почтальоном в отделении связи, что на улице Льва Толстого было, несколько месяцев по адресам бегала, а потом ее на сортировку перевели и вскоре бригадиром участка сортировки и обработки корреспонденции назначили. Так до самой пенсии она на почте и проработала. В соревнованиях на лучшего сортировщика побеждала, подписные карточки на периодику сортировала, казначеем в профсоюзном комитете была, кассой взаимопомощи ведала. Никогда ни от работы, ни от общественных поручений не отлынивала. Сыновей вырастила, внучки Танюши дождалась, и даже правнучки Владочки.

Ну, правнучка, допустим, всего два месяца назад родилась. А наличие внучки никак не помешало бабушке, вышедшей на заслуженный отдых в 1991 году, общественной работой заниматься.

- Когда нас, пенсионеров, на почте сократили, мне предложили работать в совете ветеранов почты, – говорит Вера Федоровна. – А уже в совете узнала, что образуется ТОС №1. Мы в ТОСе активную работу вели: деревья по весне белили, куличи к Пасхе ветеранам разносили, праздничные мероприятия организовывали, и отдых тоже – на Волгу не раз вместе выезжали. В ТОСе я и с Ольгой Владимировной Кононюк познакомилась, председателем совета Общества жертв политических репрессий. А она меня себе в замы выбрала.

Вот все эти 20 лет, которые существует организация, Вера Федоровна и хлопочет по делам своих подопечных, чьи судьбы чаще всего так похожи на ее собственную. Надо подписать на газету членов организации – сидит весь вечер выписывает квитанции. У кого-то из бывших репрессированных юбилей – мчится с подарком в любой конец города.

Она на память знает, что таких юбиляров у них в этом году – 40 против 75 прошлогодних. И всех, кого в будущем 2012 году чествовать предстоит, уже выписала в отдельный список: их 22 человека будет. «С каждым годом все меньше становится», – сетует Вера Федоровна. И все с большим вниманием относится к тем, кто не выпал из их рядов. Хотя бы телефонными звонками лишний раз кого-то поддержать – это уже немало. «Я себе телефонного лимита не установила, – говорит она. – Звоню без оглядки, сколько нужно».

20-летняя – практически с момента основания общества жертв политических репрессий – работа в его совете далеко не единственная добровольно избранная общественная функция Веры Федоровны. По весне во дворе клумбу разбить – она в числе инициаторов. И полить цветы в летний зной силы находит. А уж если по святым местам едет да водицы из святого источника привезет – хоть по кружечке, да всех своих соседок преклонного возраста оделит. И записочку в церковь снесет, если кто попросит, и куличики к Пасхе освятит. Никогда не откажет, и все это знают. Человек она истинно верующий и истинно милосердный.